СМИ о нас

pixabay.com/PD

Данные о двух черных дырах в галактике OJ 287 были получены российскими учеными при участии космического проекта «Радиоастрон», который осуществляется при поддержке Роскосмоса.

Черные дыры в далекой галактике расположены настолько близко друг к другу, что меньшая каждые 12 лет проходит сквозь диск горячего газа большей дыры. Галактика OJ 287 обладает блазаром, которое выбрасывает релятивистские джеты в сторону Земли. Эти гигантские струи плазмы связаны с черной дырой. Точный механизм формирования джетов пока неизвестен.

Эта система — единственная двойная сверхмассивная черная дыра, известная на сегодняшний день. Наблюдая за небесным объектом через супермощный аппарат, ученые установили, что джет блазара сильно изогнут, это подтверждает, что речь идет именно о двойной черной дыре. Описание исследование напечатано в известном научном издании The Astrophysical Journal.

https://inforeactor.ru/22022993-Rossiiskie_uchenie_poluchili_dokazatel_stvo_suschestvovaniya_dvoinoi_sverhmassivnoi_chernoi_diri

ИЛЛЮСТРАЦИЯ R. HURT (NASA/JPL)/ ABHIMANYU SUSOBHANAN (TATA INSTITUTE OF FUNDAMENTAL RESEARCH).
Этот рисунок иллюстрирует прохождение малой чёрной дыры через аккреционный диск большой

Две чёрные дыры в центре галактики OJ 287 расположены так близко друг к другу, что меньшая "соседка" каждые 12 лет проходит сквозь диск горячего газа, окружающий её компаньона.

Международная группа учёных в сотрудничестве со специалистами из ряда российских университетов получила новые доказательства наличия двойной сверхмассивной чёрной дыры в галактике OJ 287.

Новые данные были получены при участии космического проекта "Радиоастрон", который возглавляет Астрокосмический центр ФИАН и осуществляется при поддержке Роскосмоса.

Галактика OJ 287 находится на расстоянии пяти миллиардов световых лет от Земли. Она обладает блазаром — активным галактическим ядром, которое выбрасывает релятивистские джеты. Это гигантские струи плазмы, вырывающиеся из центра галактики, исходящие в сторону наблюдателя с Земли.

Как и квазары, блазары связаны со сверхмассивной чёрной дырой, которая словно гигантский пылесос собирает на себя окружающее вещество, пыль и газ.

Когда вещество падает на чёрную дыру, оно нагревается из-за столкновений с уже присутствующим поблизости материалом. В результате этого процесса вокруг чёрной дыры образуется светящийся на всех длинах волн аккреционный диск.

При этом в двух противоположных направлениях из центральной области блазара вырываются струи плазмы, также известные как релятивистские джеты. Точный механизм их формирования всё ещё остаётся неясным.

Однако OJ 287 привлекает учёных не только этим. В её центре находится не одна, а целых две сверхмассивные чёрные дыры!

К тому же вторая (менее массивная) вращается вокруг первой, дважды пронзая её аккреционный диск каждые 12 лет.

Эта система является единственным на сегодняшний день известным представителем тесной двойной сверхмассивной чёрной дыры.

Открытие было сделано благодаря методу радиоинтерферометрии со сверхдлинными базами (РСДБ). Этот принцип был предложен советскими учёными Леонидом Матвеенко, Николаем Кардашёвым и Геннадием Шоломицким в середине 1960-х годов.

Он заключается в одновременном наблюдении объекта на небе с помощью разных телескопов. Синхронизация сигнала с каждой антенны позволяет восстанавливать изображения далёких астрофизических объектов с высочайшим угловым разрешением. Такое же разрешение мог бы обеспечить лишь телескоп размером с Землю. Или даже крупнее.

Сформировать виртуальный радиотелескоп размером в 15 раз больше Земли учёным удалось при участии 10-метровой орбитальной антенны "Спектр-Р", находящейся в составе наземных сетей РСДБ проекта "Радиоастрон".

Конечные изображения получились настолько детализированными, что с таким разрешением можно было бы увидеть с Земли монету в один рубль на поверхности Луны.

Анализ полученных снимков показал, что джет блазара сильно изогнут, и это подтверждает, что исследователи наблюдают именно двойную чёрную дыру.

Лишь находящийся поблизости объект с мощной гравитацией (другая чёрная дыра) может "перетянуть на себя" гигантскую струю плазмы, вырывающуюся из центра блазара.

Наблюдения в поляризованном свете позволили определить линии магнитного поля внутренней части струи и подтвердили её тороидальную форму. Также авторы работы выяснили, что начало джета пронизано спиральным магнитным полем.

"Эти результаты помогли нам продвинуться ещё на один шаг в расширении наших знаний о морфологии релятивистских джетов вблизи центральной машины [центра блазара – прим. ред], подтвердить роль магнитных полей в запуске джетов. Мы получили новые указания на двойную систему сверхмассивных чёрных дыр в сердце OJ287", – заключает соавтор исследования профессор РАН Александр Пушкарёв из Крымской астрофизической лаборатории.

От России в исследовании принимали участие учёные из Астрокосмического центра Физического института им. П. Н. Лебедева РАН, Московского физико-технического института и Крымской астрофизической обсерватории.

Открытие описано в работе, опубликованной 19 января 2022 года в известном научном издании The Astrophysical Journal.

Ранее мы писали о том, что двойная чёрная дыра была обнаружена в рекордной близости от Земли, а ещё мы рассказывали об уникальной чёрной дыре в соседней галактике.

Также мы сообщали о происхождении загадочных пузырей, исходящих из центра Млечного Пути, и о первой чёрной дыре, блуждающей по Галактике.

https://smotrim.ru/article/2687439

14 марта 2022 года исполнилось 90 лет выдающемуся ученому, академику РАН Олегу Николаевичу Крохину. Академик Крохин внёс крупный вклад в квантовую радиофизику и физику плазмы. Ему принадлежат работы по созданию полупроводниковых лазеров, в которых были исследованы явления релаксации вырожденного электронного газа в полупроводниках, оптические характеристики полупроводников при сильном отклонении от равновесных условий. Он сформулировал критерии возникновения инверсии населённости в полупроводниках, исследовал процессы генерации оптического излучения и двухфотонного поглощения, впервые изучил релаксационные свойства линии излучения.

Олег Николаевич работает в ФИАН 63 года. С 1972 по 1979 г. был заместителем директора ФИАН, с 1994 по 2004г. — директором ФИАН, с 2004 по 2010 г. — руководителем Отделения квантовой радиофизики им. Н.Г. Басова ФИАН, с 2011 г. по настоящее время — главным научным сотрудником ФИАН.

С начала работы в ФИАН Крохин активно включается в работу под руководством Н.Г. Басова по исследованиям возможностей распространения принципов работы мазеров на оптический диапазон, что в будущем приведет к созданию лазеров.

В 1961 году О.Н. Крохин совместно с Н.Г. Басовым и Ю.М. Поповым впервые обосновал возможность создания инжекционных лазеров, ставших основными элементами в реализации оптической связи и памяти, оптической обработке информации, эффективной накачке мощных твердотельных лазеров.

В 1962 году Н.Г. Басов и О.Н. Крохин высказывают смелую идею о возможности осуществления термоядерного синтеза при нагреве мишени излучением лазера. Это положило начало новому мощному научно-техническому направлению в физике — лазерному термоядерному синтезу (ЛТС).

Вместе с Н.Г. Басовым О.Н. Крохин был инициатором создания первых мощных лазеров для ЛТС. Благодаря лазерным установкам "Кальмар" и "Дельфин", позволившим осуществить сжатие термоядерных мишеней, до 80-х годов ФИАН был одним из мировых лидеров в области ЛТС.

Олегу Николаевичу Крохину принадлежит большой цикл исследований процессов взаимодействия лазерного излучения с веществом. В результате проведения этих работ были разработаны специальные лазерные системы, в том числе комплекс методик и аппаратура для получения изображений быстропротекающих процессов. Эти методики обладают высоким временным и пространственным разрешением и находят в настоящее время широкое применение в различных областях исследований. За работы по взаимодействию лазерного излучения с веществом О.Н. Крохин в составе авторского коллектива в 1981 г. был удостоен Государственной премии СССР.

Академик Крохин — один из основоположников прикладного использования лазерного излучения, в частности применения лазеров в медицине. Разработанный им совместно с другими учеными метод остановки массивных желудочных кровотечений с применением эндоскопической техники впервые осуществлён в 1976 г. и широко внедрён в практику.

О.Н. Крохин является руководителем признанной научной школы в области квантовой радиофизики и физики плазмы. Среди его учеников свыше 30 кандидатов и докторов наук. Крохин внёс весомый вклад в подготовку новых поколений ученых и инженеров, в развитие физического образования в нашей стране.

Источник информации и фото: отдел по связям с общественностью ФИАН
Разместила Наталья Сафронова

https://scientificrussia.ru/articles/ubilej-akademika-on-krohina

Узнаем ли мы всё о том, как устроен наш мир? Научимся ли управлять новыми источниками энергии? Поймем ли, что такое темная материя, и сможем ли с ней взаимодействовать? Есть ли предел познанию или этот процесс бесконечен? Об этом рассуждает Михаил Иосифович Высоцкий, главный научный сотрудник лаборатории квантовой теории поля ФИАН, член-корреспондент РАН.

– Итак, квантовая теория поля. Какие открытия в этой области вам удалось сделать? Удалось ли вам, например, уточнить Стандартную модель?

– Когда ускоритель LEP работал в ЦЕРНе, а в Стэнфорде — ускоритель SLC, действительно, важно было проверить Стандартную модель, что она работает, и мы этим занимались. Ещё до этого одним из моих результатов стала работа по CP-нарушению в K-мезонах, которое объясняется в рамках Стандартной модели так называемым механизмом Кобаяши-Маскава.

– А что такое CP-нарушение?

– P – это пространственная четность. В зеркале такая же физика, что и у нас. И это, казалось бы, естественное требование: четность не может нарушаться, ведь в зеркале все то же самое. На самом деле в зеркале происходят процессы, которых нельзя увидеть в настоящем, с этой стороны зеркала. Это и есть нарушение P-четности.

C-четность – это зарядовая четность. Если вы меняете частицу на античастицу, это и есть операция зарядовой четности. В Стандартной модели нарушается как C-четность, так и P-четность. А если вы пойдете в зеркало и замените частицы на античастицы, то возникнет комбинированная четность, предложенная Ландау.

Довольно-таки долго считалось, что она действительно имеет место, но потом выяснилось, что она тоже нарушена. В Стандартной модели есть механизм Кобаяши-Маскава, но и там было важно вычислить вклад кварков в это CP-нарушение.

Я проделал вычисления для случая тяжёлого t-кварка. В те времена самый тяжёлый из открытых кварков (b-кварк) весил меньше 5 ГэВ. Но позже оказалось, что t-кварк весит 170 ГэВ. Никто такие формулы не писал, потому что всем было ясно, что t-кварк гораздо легче, например, W-бозона, и поэтому писались формулы для легкого t-кварка. А я для тяжелого написал, и оказалось, что действительно эта формула в Стандартной модели работает.

– Что дало введение этого тяжелого кварка в Стандартную модель? Что изменило?

– Это фундаментальные вещи. Если он был бы легкий, не 170 ГЭВ, а например 17 ГЭВ, тогда CP-нарушение в K-мезонах было бы в 100 раз меньше. Это очень много. Если бы оно было в 100 раз меньше, то физика элементарных частиц развивалась бы по-другому. Не удалось бы в 1964 году открыть экспериментаторам нарушение СР, и работа Сахарова о генерации барионной асимметрии во Вселенной не была бы написана (барионная асимметрия — это отсутствие антивещества во Вселенной).

– Физики все время натыкаются на какие-то недостатки Стандартной модели. Как вы думаете, удастся ее когда-нибудь полностью доработать так, чтобы никаких вопросов не осталось, или, может быть, наоборот, ее придется отменить и создать какую-то другую модель?

– Я не согласен по поводу недостатков. Другое дело, что мы все время выходим за ее рамки. Например, мы сейчас знаем, что нейтрино – массивная частица, а Стандартная модель не предусматривает для неё массы. Но чтобы ввести нулевую массу нейтрино в Стандартную модель, никаких принципиальных изменений этой модели не требуется. Есть разные способы, и мы еще не знаем сейчас, какой способ будет реализован. Для этого нужны эксперименты, которые сейчас ставят. Происходит расширение модели, но в этом ничего страшного нет.

Стандартная модель – это такая вершина человеческих знаний, если хотите. Как в XIX веке была электродинамика Фарадея-Максвелла, так сейчас Стандартная модель. Она правильная, в этом мы уверены, но требует уточнений и расширений.

– Мы знаем из космологии и астрофизики, что существует темная материя. Но в Стандартной модели нет этих частиц. Что с этим делать?

– Это вопросы, требующие исследований. Да, Стандартная модель не закончена. Но я бы не хотел, чтобы у нас была конечная теория. Это бы означало конец физики. Но, между прочим, Ландау говорил, что физика, как география, тоже будет завершена.

– А вы как считаете, закончится физика или никогда она не закончится, потому что нам не удастся познать все тайны мироздания?

– Я бы сказал, что двигаться вперед именно в физике элементарных частиц все труднее и труднее, потому что нужны очень мощные ускорители. И вот тут, к сожалению, мы натыкаемся на предел с точки зрения того, сколько нужно денег на строительство этих ускорителей. Следующий шаг, я надеюсь, еще будет сделан, от того ускорителя, что сейчас работает, к следующему ускорителю, но это будет все-таки не скоро, нужны десятилетия. А вот чтобы еще один шаг сделать – не знаю, сомневаюсь.

– То есть нужны принципиально другие технологические возможности, которых у нас пока что нет?

– Это называется новыми методами ускорения, которые сейчас пока еще не работают. Может быть, они начнут работать, и удастся все удешевить, да, все продвигается вперед.

– Были ли у вас какие-то примеры в вашей практике, когда какая-либо теория получала неожиданное практическое воплощение, прикладной результат?

– Физика элементарных частиц в современном виде от прикладных результатов довольно-таки далека. Но если взять вообще ядерную физику, то какой там был прикладной результат, вы все хорошо знаете. Атомные станции работают. Но это все-таки не физика элементарных частиц, это ядерная физика. В физике элементарных частиц до практических приложений пока далеко. Но это ни о чем не говорит: вы прекрасно знаете, что, когда появилась электродинамика Фарадея-Максвелла, никто о ней не думал в практическом смысле. Это была чистая теория, ни о каких приложениях никто не думал. А сейчас представьте себе, что света нет на улице. Или интернета у вас дома.

– Это будет катастрофа.

– Вот именно. В этом смысле физика элементарных частиц находится в таком же положении, то есть сейчас нет никаких приложений, а может быть, через какое-то время будут очень существенные приложения.

– Давайте пофантазируем, какие это могут быть приложения. Некоторые ваши коллеги предполагают, что, может быть, когда мы освоим нейтрино, то, может быть, научимся каким-то принципиально новым видам моментальной связи.

– Если будет нужна связь с подводными лодками, например, то действительно с фотонами там сложность, потому что вода экранирует электрическое поле, а нейтрино дойдет до подводной лодки без проблем. Но как она там будет детектировать нейтрино и как туда сигнал передать, пока непонятно. Хотя задача может быть важная.

Могут быть совсем другие приложения. Возможны новые источники энергии, потому что при распадах элементарных частиц выделяется большая энергия, чем при распаде ядра.

– Известно, что если изменить фундаментальные константы хотя бы немножко, то весь наш мир совершенно изменится. Как вы считаете, он изменится, станет другим или вообще перестанет существовать?

– Это близко к так называемому антропному принципу. Мы не можем вычислить фундаментальные константы, но мы знаем, что если мы чуть-чуть подвинем величину электрического заряда, то у нас не пойдут те реакции в звездах, которые необходимы для генерации всего того, из чего мы все сделаны. Антропный принцип как раз и гласит, что всё подобрано с тем, чтобы реализовалось то, что реализовалось.

Но это всё-таки несколько антинаучный принцип: не надо ничего вычислять, всё уже есть. Но мы физики и хотим вычислить, а не говорить, что если было бы иначе, то не было бы человечества и вычислять было бы некому.

Тем не менее это очень интересно, потому что действительно – чуть-чуть вы подвинете какой-нибудь параметр, и вам кажется, что все развалится, и нельзя будет существовать Вселенной. Но подвигать мы его не пытались, поэтому непонятно, что будет и будет ли. Это всё же не в наших силах. 

– Какие еще ваши предположения, помимо тяжелого кварка, оказались верными?

– У нас была одна идея, которая, к сожалению, верной не оказалась, но и это может быть важным. Она касалась именно нейтрино. Тогда была проблема солнечных нейтрино, связанная с тем, что из Солнца слишком мало нейтрино прилетает. Мы объясняли это электромагнитными свойствами нейтрино. У нас была работа с Михаилом Борисовичем Волошиным, моим коллегой, и Львом Борисовичем Окунем, моим научным руководителем. Там было красивое предсказание, что это связано с активностью Солнца. Когда Солнце активное, мало нейтрино приходит на Землю, когда спокойное – много.

Но, к сожалению, оказалось, что совсем по-другому объясняется недостаток солнечных нейтрино: он объясняется переходами нейтрино из одного состояния в другое. Тут мы оказались неправы, но поиски продолжились, и со временем были даны верные ответы.

– Сейчас, насколько я знаю, этот недостаток нейтрино объяснили с помощью осцилляции.

– Сейчас уже экспериментально проверено, что происходит с нейтрино по пути на Землю. Электронные нейтрино, рождающиеся в Солнце, приходят на Землю частично как электронные нейтрино, а частично как мюонные и тау нейтрино, а в результате электронных нейтрино меньше.

– Над какими задачами вы сейчас работаете?

– Сейчас работает ускоритель LHC, протонный ускоритель в ЦЕРНе. Ну и, конечно, интересно что-нибудь для него посчитать. Когда его строили, считали, что все хорошо знают, какая будет новая физика. Это суперсимметрия. Я, кстати, суперсимметрией тоже занимался. Когда строили этот ускоритель, даже генеральный директор ЦЕРНа говорил: «Вот мы пустим ускоритель и будем открывать суперчастицы, второй этап работы ускорителя – мы откроем бозон Хиггса». Запустили ускоритель – никаких суперчастиц до сих пор нет.

– Но зато бозон Хиггса есть.

– Бозон Хиггса, слава богу, открыли, да. Но вот какая дальше физика, непонятно. Тем не менее даже на LHC можно делать сравнительно чистые эксперименты, искать слияния фотонов, W-бозонов и так далее. Может быть, в результате у нас проявится новая физика. Вот такими задачами мы занимаемся.

– Какие вы видите перспективы в этой работе, что вы намерены открыть в ближайшее время?

– Работа теоретика, да и экспериментатора тоже, не сводится к открытиям. Мы намерены посчитать сечение некоторых реакций, вероятности некоторых процессов. Когда только появилась электродинамика и уравнение Дирака, оно предсказывало позитрон. Тогда это было последнее слово в физике – позитроны, и работы были посвящены тому, как их в лаборатории получить.

Тогда была работа, между прочим, Ландау и Лифшица, о том, что могут сталкиваться ядра. А ядра – это источники электромагнитного излучения. И тогда эти фотоны от ядер могут рождать e-плюс, e-минус пары. Эта работа была в 1934 году, очень давно. Ну а сейчас можно ожидать мю-плюс, мю-минус пары, W пары рождать. И при всё более высокой энергии. А при высоких энергиях уже должны быть отклонения от Стандартной модели.

– А что вы можете сообщить об исследованиях такой загадочной субстанции, как темная материя, которая, как известно, занимает большую часть сущего? Есть разные претенденты на частицы, которые могут составлять ее суть, это и нейтральные нейтрино, это и аксионная теория, а сейчас еще появилось такое понятие, как темный фотон. Ведете ли вы какие-то исследования в этой области?

– Это сейчас одна из центральных тем в физике элементарных частиц. Как вы правильно говорите, примерно в пять раз больше темной материи во Вселенной, чем обычной материи. Поэтому, казалось бы, мы должны видеть эти частицы. А то, что мы их не видим, говорит, что они взаимодействуют слабо.

И вот тут встает вопрос, насколько слабо. Они проявляются в гравитационных вещах, допустим, в кривых вращения звезд. Звезды в галактике движутся так, как будто бы есть дополнительное вещество. Но это чисто гравитационное взаимодействие. Да, в гравитации участвуют все частицы. Если есть единственный способ, как эта темная материя взаимодействует с нашими частицами, – это гравитационное взаимодействие, тогда мы их в физике элементарных частиц никогда не обнаружим. Мы их на эксперименте, на ускорителе никогда не родим, потому что гравитационные сечения очень маленькие.

– Но все надеются, что это не так и их удастся найти?

– Да, все на это надеются. Тогда надо расширять Стандартную модель и вводить новые частицы – в частности, эти темные фотоны. Они будут взаимодействовать с нашими частицами, и их можно будет на ускорителях рождать. Поиск темной материи на том же самом LHC – одна из главных тем. Другое дело, что он плохо для этого предназначен, но тем не менее пытаются искать. Есть такая частица – нейтралино в суперсимметрии. Это тоже кандидат на роль темной материи.

– Что это за нейтралино?

– Это суперпартнер. К суперпартнерам добавляют частичку «ино». Кварк и кваркино – его суперпартнер. W-бозон – W-бозино. Это фундаментальные частицы, и у них есть суперпартнеры. У нас есть бозон Хиггса, а есть еще и хиггсино, суперпартнер.

– Как вы думаете, сможем ли мы вообще обнаружить темную материю, каким-то образом познать, что это такое, и научиться с этим веществом взаимодействовать, или это навсегда останется для нас тайной, покрытой мраком?

– Темную материю ищут на ускорителях. Если тот же самый темный фотон действительно смешивается с нашим фотоном, то его можно найти. И нейтралино ищут, и все надеются, что их найдут. Но можно быть скептиком и говорить: «Вот вы видите только гравитационное проявление этих частиц, другого не видите. Значит, они с нашими частицами взаимодействуют только гравитационно, и вы на ускорителях никогда в жизни их проявлений не увидите». Вполне допустимая точка зрения. 

– Михаил Иосифович, как вы себя ощущаете – тем самым маленьким мальчиком, который бросает камешки на берегу океана, или вам кажется, что вы действительно все больше и больше продвигаетесь в познании истины и скоро ее узнаете?

– Маленьким мальчиком я себя уже давно не ощущаю. Но наука движется вперед, у нас действительно много важных результатов. Есть такой парадокс Зенона: если вы смотрите в данный момент, то особо ничего не происходит, а потом смотрите за десятки лет и видите, что все изменилось в физике элементарных частиц. Есть грандиозный прогресс.

– Мы когда-нибудь узнаем про элементарные частицы всё?

– Мы сейчас знаем почти всё. Массу нейтрино включить – а это сделать совсем просто – вот вам, пожалуйста, и практически полная картина микромира.

– Но вопросы-то все равно будут оставаться?

– Конечно, люди пытаются ставить какие-то эксперименты, ищут не только при очень высоких энергиях, но и при низких. Если есть четкие предсказания Стандартной модели, смотрят отклонения. Есть так называемый аномальный магнитный момент мюона, который вычисляется в Стандартной модели с восемью значащими цифрами. Представьте себе мощь теории – восемь значащих цифр теоретически вычисляются, и мощь эксперимента. Экспериментаторы проверяют это число, и из восьми семь цифр совпадают. В последней цифре наблюдаются расхождения, они довольно-таки существенные. Этот эксперимент еще продолжается, но если действительно будет доказано, что там такое большое расхождение, то действительно Стандартную модель надо расширять.

– До каких пор её можно расширять?

– К ней самой есть вопросы. В ней слишком много параметров, она сложна. Если это фундаментальная теория, там должен быть один, два параметра. А в ней около тридцати параметров. Хорошо было бы их вычислить. Это было бы продвижение на следующую ступень – вычислить массы всех лептонов, кварков, константы взаимодействий предсказать. Но этот вопрос еще не решен.

– Есть ли у вас ощущение, что достичь конечной точки в принципе невозможно, потому что движение – все, а цель – ничто?

– Возможно, конечной точки нет, но все-таки посмотреть, что идет за Стандартной моделью, сделать следующий шаг – это, я думаю, можно и нужно сделать.

Беседовала Наталия Лескова 
Фотограф Николай Малахин 
Оператор Александр Козлов

https://scientificrussia.ru/articles/clen-korrespondent-ran-mihail-vysockij-ob-elementarnyh-casticah-my-znaem-pocti-vse

8 марта 1866 г. родился российский физик Пётр Николаевич Лебедев. Блистательный экспериментатор, который первым провёл опыты по измерению давления света на твёрдые тела и газы, основатель первой отечественной научной школы физиков мирового уровня. Именем Лебедева назван крупнейший институт Российской академии наук - Физический институт им. П.Н. Лебедева в Москве. Идея создания такого института широкого физического профиля была высказана Лебедевым незадолго до смерти. 

В 1882 году П. Лебедев начал заниматься изобретательством: усовершенствовал наконечники магнита в телефонном аппарате, потом разработал автоматический регулятор движения по одноколейной железной дороге. Этот проект регулятора движения Лебедев послал Бекневу для оценки и 24 ноября 1882 года (Лебедеву было 16 лет) получил ответ: «Токи направлены совершенно верно; время перерыва и замыкания тока рассчитано хорошо. Непонятно, почему магнит М-3 должен намагничиваться при помощи вагончика в «а». Ахиллесова пята устранима. В довершение всего прибавлю, что не ожидал, признаться, от Вас такого быстрого движения в этой области и такого внимательного отношения к предмету».

К середине июня 1891 года была завершена диссертация и представлена оппонентам, а вскоре и успешно защищена. 23 июля 1891 года Пётр Николаевич получил право именоваться «доктором естественной философии» и шутливо писал матери: «Я покорнейше прошу теперь всегда приписывать «d–r» – я не просто я, а доктор философии!». Диссертация Лебедева была опубликована и явилась первой печатной работой молодого учёного.

Существенный вклад внёс П.Н. Лебедев и в развитие астрофизики. Астрономы причисляют П.Н. Лебедева к пионерам отечественной астрофизики. Почти половина его опубликованных работ относилась к астрономии.

Результаты научных исследований П.Н. Лебедева получили развитие в ведущих областях современной физики – оптике, атомной, лазерной и космической физике. К ним относятся достижения в квантовой электронике (лазеры и их применение для диагностики и воздействия на вещество, лазерное охлаждение атомов), в астрофизике, в детектировании гравитационных волн, в крупных направлениях современной фундаментальной и прикладной фотоники.

Выдающийся экспериментатор был и талантливым научным руководителем. Именно П.Н. Лебедев создал первую в России научную школу и семинар, которые сыграли важную роль в развитии физики. Он воспитал группу физиков, некоторые из которых стали основателями собственных научных школ – П.П. Лазарев, Н.Н. Андреев, В.К. Аркадьев, Н.А. Капцов, Т.П. Кравец.

Последователем школы Лебедева стал С.И. Вавилов, организовавший крупнейший в области физических исследований Физический институт Академии наук (ФИАН), носящий имя П.Н. Лебедева. Именно ФИАН стал колыбелью квантовой электроники и лазерных исследований.

Источник информации и фото: 
отдел по связям с общественностью ФИАН

https://scientificrussia.ru/articles/156-let-so-dna-rozdenia-pn-lebedeva

Новая лаборатория по изучению сверхпроводимости работает на мировом уровне. Фото: Сергей Куксин

Как и во многих других сферах санкции могут серьезно ударить по нашей науке. Особенно учитывая, что сегодня во всем мире она интернациональна, множество проектов, прежде всего крупных, выполняется командами ученых из разных стран. Хотя о различных ограничительных мерах поспешили объявить некоторые страны и научные организации, общая картина очень неопределенная. Пока больше эмоций.

Что уже более-менее понятно? Это ситуация с высококлассным научным оборудованием, где мы сильно зависим в первую очередь от США, Европы и Японии. Совершенно очевидно: получить конкурентоспособные результаты без такой научной базы невозможно. По программе ее обновления, которую Минобрнауки РФ запустило в рамках нацпроекта "Наука и университеты" многое удалось сделать, оснастить наши вузы и институты такой техникой. Но сейчас из ряда стран сообщили об отказах в поставках. Понятно, что программу обновления придется корректировать. Уже резко возрос поток предложений по оборудованию из Китая, Гонконга и ряда других стран. Это частично позволит восполнить наносимый санкциями ущерб, но, конечно, далеко не все.

Если же оценивать ситуацию с оборудованием в целом, то на данный момент ощущения катастрофы у меня и моих коллег нет. Пока есть запас прочности, что позволит в краткосрочной перспективе на имеющейся технике проводить исследования. На сколько хватит запаса? У каждой организации своя специфика, но по ситуации в нашем институте и ряде других, думаю: минимум 3-5 лет у нас есть. Но надо срочно планировать дальнейшие свои действия, причем закладываться на худшие варианты, не рассчитывать, что санкции прекратятся. Нужна срочная перегруппировка нашей науки и всей связанной с ней инфраструктуры, поиск новых возможностей взаимодействия с зарубежными коллегами. Иначе долгосрочные последствия для российской науки будут самые тяжелые.

Теперь что касается непосредственно ФИАНа. По программе обновления приборной базы нам удалось серьезно перевооружиться. Это позволит несколько лет работать на нормальном уровне. А наша новая лаборатория по изучению сверхпроводимости вообще уникальна, надеемся получить здесь прорывные результаты. Кроме того, нас сильно поддерживают заказы Роскосмоса и Росатома.

Есть уверенность, что удастся реализовать проект уникального космического телескопа "Миллиметрон", так как основное оборудование для него уже приобретено. Сложнее ситуация с телескопом " Спектр-УФ", пуск которого ждут ученые всего мира. Он будет единственным крупным прибором для спектроскопии высокого разрешения в ультрафиолетовой области спектра примерно до 2035 года. Так вот, фирмы, которые поставляли для него оборудование, написали нам очень вежливые письма. Контракты временно отложены.

Вообще, что касается участия нашего института в международных проектах, то ситуация сложная. Ничего исключать нельзя. Скажем, санкционные варианты рассматриваются в Европейском центре ядерных исследований (ЦЕРН), где многие российские организации, в числе ФИАН принимают очень серьезное участие и по оборудованию, и в экспериментах. Но пока о каких-либо конкретных санкциях нам не известно. Сотрудничать с российской наукой отказалась Германия, но у нашего института с ними проектов почти нет.

К слову, ситуация с Германией меня удивила. Эта страна всегда была очень толерантна в отношении научных контактов. И ее нынешняя крайняя позиция мне не понятна. Почему именно вдруг действует так резко? Что на нее так подействовало? Когда-нибудь возможно узнаем, а пока можно строить только догадки.

Помимо сугубо научных вопросов меня очень беспокоит ситуация со студентами, с научной молодежью. Мне кажется, что на них вся эта история повлияла сильнее, чем на среднее и старшее поколение. И речь даже не в опасении, что у них могут возникнуть проблемы с работой, а в общем настрое. В разочаровании в тех моделях жизни, которые они себе построили. Сейчас важно не впасть в идеологический кризис. Несмотря на все санкции нельзя занимать заведомо проигрышную позицию, что нас отсекут от мировой науки, что при такой изоляции у нас ничего не получится.

И тут важнейшую роль должны сыграть руководители научных групп, лабораторий. Надо увлечь молодежь интересной работой, внести коррективы в планы, ставить разумные и достижимые цели. Чтобы молодые ученые и студенты видели ясную перспективу. 

Справка "РГ"

Физический институт РАН давно завоевал авторитет во всем мире. Достаточно сказать, что здесь работало семь нобелевских лауреатов: А.Черенков, И.Тамм, И.Франк, Н.Басов, А.Прохоров, А.Сахаров, В.Гинзбург.

Сегодня коллектив института насчитывает около 1600 человек; из них 800 научных сотрудников, в том числе 24 члена РАН, около 200 докторов и более 400 кандидатов наук. Ежегодно научными сотрудниками ФИАН публикуется около 20 монографий, примерно 1500 статей в российских и зарубежных журналах, докладов на конференциях.

https://rg.ru/2022/03/06/direktor-fizicheskogo-instituta-ran-kolachevskij-oshchushcheniia-katastrofy-net.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D

Могут начаться проблемы с полупроводниками, микроскопами, реагентами

«Неужели санкции Запада, связанные с ситуацией на Украине, коснутся и РАН с Министерством науки?» – задал мне вчера вопрос один хороший знакомый. Не хотелось в это верить до последнего, но реальность есть реальность... Ряд институтов уже получил «письма несчастья» об отказе в сотрудничестве, о закрытии поставок приборов и реагентов, так необходимых нашим ученым.

В институтах пока сохраняют сдержанный оптимизм, но что будет через два-три месяца, год, не знает никто. Пока их директорам поручено провести ревизию имеющегося потенциала, указав на слабые места. Поскольку объединенных данных по всем российским институтам нет, корреспондент «МК» сам обзвонил ряд ведущих научных организаций. 

ФОТО: ГЕННАДИЙ ЧЕРКАСОВ

Начнем с математиков, которых на днях лишили права проводить Международный конгресс и Генеральную ассамблею Международного математического союза (ММС) 2022 года. Впервые с 1966 года они должны были пройти в Санкт-Петербурге, и вот – отмена.

Теперь все приглашенные в Россию участники, получившие на эту поездку гранты, вынуждены оставаться дома. Конгресс пройдет в режиме онлайн. Наши ученые будут выступать с докладами в таком же формате. Но, генассамблея, на которой избирается руководство конгресса и также проходит церемония награждения, должна проводиться только очно. Вынесено решение, что она состоится, но за пределами России.

Холодная физика

По словам директора Физического института им. Лебедева РАН Николая Колачевского, физики тоже успели почувствовать «холодное» отношение Запада, связанного с украинскими событиями. 

– От ряда поставщиков приборов мы получили холодные письма о том, что они приостанавливают поставку, – говорит Николай Николаевич. –  Кто-то ссылается, что их заставляют делать это головные офисы, подталкивают государственные резолюции, другие опирается на свои собственные принципы.

Из проектов, которыми ученые очень дорожат, под угрозой оказался телескоп «Спектр-УФ». Его изготовление прописана в Федеральной космической программе. У ученых был тесные контакт с английской компанией Teledyne E2V, которая должна была поставлять часть оборудования, в частности, чувствительные фотодетекторы для телескопа. Но буквально вчера она прислала письмо о том, что контракт приостанавливается...

– Надеемся, что это не полный разрыв, – говорит Колачевский. – Несмотря на то, что много оборудования делается в России, именно чувствительные матрицы, необходимые для телескопа, мы ждали от поставщиков из Великобритании.

Основное беспокойство, по словам физика, вызывают поставки полупроводниковых комплектующих: многое мы либо умеем делать, либо скоро научимся, но налаживание массового производства полупроводников потребует времени.

В крайнем случае, специалисты надеются, что их выручат поставщики из Китая и Гонконга, но... Это все-таки будут компоненты не совсем того качества, с которыми привыкли работать в ФИАНе. 

1 марта Министерство науки и образования Польши объявило о том, что останавливает сотрудничество с Россией в области науки и техники, договор о котором был подписан еще в 1993 году. Согласно этому заявлению, Польша отказывается «от взаимного признания сертификатов, дипломов, периодов обучения, образования, квалификации и научных степеней» с российской стороной. По словам заместителя главы ведомства Влодимежа Бернацкого, в числе прочих контактов прекращено сотрудничество в рамках Объединенного института ядерных исследований в подмосковной Дубне.

– Нас покидают Польша, Чехия, – с огорчением подтверждает один из сотрудников ОИЯИ. – А европейская организация по координации физики и астрофизики   в своем письме  использовала слово, которое я никогда и не встречал английском языке – «disinvite”, что буквально означает –  «расприглашение» или отказ в приглашении. Но надо вам сказать, что это все мы видим сейчас в основном на официальном уровне. На личном – многие коллеги пребывают в шоке от происходящего.

Тупик для «наук о жизни»?

Примерно такой же шок испытывают и химики с биологами, чьи научные сферы еще более чувствительны к санкциям. Ведь производство химических реагентов «упало» у нас в стране еще в начале 90-х.

Чтобы получить в современной России реагенты, клеточные материалы и прочие расходники, еще до спецоперации нужно было ждать 2-3 месяца и переплачивать в 2-3 раза дороже. Теперь сроки еще больше растянутся, к тому же химики рассчитывают в основном на китайских поставщиков.

- В наших передовых исследованиях мы не всегда знаем, что понадобится завтра, какие уникальные расходные материалы понадобятся для работы, – поясняет доктор биологических наук, профессор, заведующий лабораторией эпигенетики Института общей генетики имени Н.И. Вавилова РАН Сергей Киселев. – Учитывая еще и то, что срок годности многих реактивов ограничивается шестью месяцами, ситуация еще больше усложняется.

– Нет ли возможности создать свои реактивы?

– Мы пытались как-то воспроизвести чужую рецептуру, но работа закончилась неудачей. Зависимость «наук о жизни» от западных реактивов составляет если не 100, то 90 процентов точно. Но самый существенный момент — это молодежь, которая уже намылилась уезжать на Запад, чтобы впоследствии не была испорчена научная карьера. Понятно, что это проблемы временные. Но есть ли у нас на это время?

Киселев отметил также, что российским ученым отказала в помощи даже международная депонентная база, куда исследователи добровольно отсылают свои, полученные в лабораториях генетические конструкции, с разными последовательностями ДНК. Это очень полезная и востребованная база. Она высылает образцы всем желающим познакомиться с ними практически бесплатно (деньги берут только за пересылку). И вот теперь она объявила, что из-за проблем с почтовыми пересылками не может больше оказывать такие услуги россиянам.

Директор Института общей и неорганической химии им. Н. С. Курнакова РАН Владимир Иванов, отметил, что санкции больно ударят сейчас и по обновлению приборной базы.

– Мы все ждали этого обновления, Министерство науки и высшего образования выделило большую сумму на его закупку в 2022 году, состоялся конкурс... Теперь не понятно, как мы будем действовать, удастся или не удастся доставить оборудование в Россию.

Конечно, часть приборов изготавливается у нас, но спектрометры, рентгеновское оборудование, электронные микроскопы все же весь мир закупает у США, Японии... Из 8-10 позиций, которые полагались нашему институту, на сегодняшний день,  одна уже «слетела» по причине наложенных санкций.

Публикации «без учета сексуальной ориентации»

Что касается публикаций статей наших ученых в зарубежных научных журналах, тут ситуация получше. Правда, все-таки успел прогреметь один случай с отказом. О нем сообщил в соцсети химик Вадим Батаев. Отправленную им статью в журнал «Молекулярная структура» (Journal of Molecular Structure) поначалу вернули с формулировкой – касающейся «запрета сотрудничества с российскими учреждениями». Но как только в дело вмешался издательский дом Elsevier, ученого заверили, что статья будет принята без проблем. Управляющий директор по научным, технологическим и медицинским журналам Лора Хассинк заявила, что пока никаких санкций против российских авторов нет, и что редакторов журналов просят следовать привычной практике и «оценивать интеллектуальное содержание рукописи – без учета расы, пола, сексуальной ориентации, религиозных верований, национальности, гражданства или политической философии авторов».

Очень много запретов на общение с российскими учеными наложила Германия. В частности, соответствующую резолюцию выпустил МИД этой страны. Не так давно было объявлено, что свой телескоп, установленный на спектрометре «Спектр-РГ» отключил немецкий Институт Макса Планка, заморозили академические программы  и научные контакты с Россией Германская Служба Академических Обменов (DAAD) и Альянс научных организаций. Стараются не отставать от немцев и американцы, в частности Массачусетский технологический институт объявил о том, что планирует прекратить сотрудничество со Сколковским институтом науки и технологий, с которым у него порядка 10 совместных проектов.

Холодком отдает и в отношениях к россиянам в европейском ЦЕРНе, где на Большом адронном коллайдере работает много наших. Как ни странно, но раздаются и досужие голоса некоторых участников проекта ИТЭР – Международного экспериментального термоядерного реактора типа токамак. На это директор российского офиса ИТЭР Анатолий Красильников ответил нам следующее:

– Сейчас мы находимся на стадии идентификации проблем. Надеюсь, через 2-3 дня будет понимание того, где у нас возникнут трудности. Будем анализировать, как нам преодолевать их. Мы – в контакте с гендиректором ИТЭР Бернардом Биго. Во-первых, нельзя отстранить тех, кто в свое время был инициатором проекта, и кто пригласил всех для участия в нем (это была наша страна).  Во-вторых, проект прошел 80 процентов по пути к получению первой плазмы (реактор планируется запустить в 2025 году).  Это такой фактор, который не позволяет остановку работ.  В-третьих, в проекте действует принцип консенсуса, то есть, все решения принимаются только с согласия всех участников ИТЭР.

Красильников напомнил, что Россия изготавливает для ИТЭР 25 систем, без которых запуск реактора будет сорван. Над ними много лет работают Институт прикладной физики из Нижнего Новгорода, Курчатовский институт, Физтех им. Иоффе, Новосибирский институт ядерной физики им. Будкера и другие. Так что нельзя Российскую науку вот так просто сбросить со счетов.

Специалисты уверены, что за последние годы в разных российских институтах накопилось много полезных разработок, которые были не востребованы в угоду импорту. В частности, Николай Колачевский считает: «Если сейчас, не теряя времени, создать кооперацию между научными организациями, перегруппироваться, мы можем достаточно быстро помочь нашей промышленности и госкорпорациям».   

https://www.mk.ru/science/2022/03/03/raspriglashenie-rossiyskoy-nauki-kak-sankcii-zapada-udarili-po-uchenym.html?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&utm_referrer=https%3A%2F%2Fyandex.ru%2Fnews%2Fsearch%3Ftext%3D

Учащиеся школ №179 и №2107 побывали на экскурсии в Физическом институте им. П.Н. Лебедева.

Ученые рассказали школьникам о научных направлениях работы ФИАН, об актуальных проблемах квантовой физики и истории развития квантовых компьютеров, о теории элементарных частиц и космологии.

Во время экскурсии десятиклассники посетили лабораторию "Оптика сложных квантовых систем", где ученые им рассказали о работе квантового компьютера и оптических часов. Погружение в науку, когда можно рассмотреть экспериментальные установки и задать вопросы научным сотрудникам, вызвало большой интерес у школьников.

Ученые продолжат рассказывать старшеклассникам о современной науке и помогут составить максимально полное представление о ней. Посещение лекций и лабораторий позволит школьникам более детально определиться с выбором будущей профессии и тематикой научной деятельности.

Информация и фото предоставлены отделом по связям с общественностью ФИАН

https://scientificrussia.ru/articles/fian-vozobnovil-rabotu-s-ucenikami-fiziko-matematiceskih-klassov

Помните сцену из «Терминатора-2», где металлическая капля, двигаясь по асфальту, как живая, подтекает к ногам робота-убийцы Т-1000 и сливается с ним?

Источник: Artisan Home Entertainment

Ученые из Физического института имени Лебедева (ФИАН) увидели похожую картину в своей лаборатории: в их эксперименте капли жидкости самопроизвольно перетекали с места на место по поверхности с микроструктурами, «вырезанными» на них с помощью лазера. Такие поверхности могут использоваться в микрофлюидных биочипах и медицинских экспресс-тестах, которые легко умещаются в кармане. Статья о результатах эксперимента опубликована в журнале Applied Surface Science.

«Обычно капля, упавшая на ровную поверхность, остается на месте. Мы заставили ее двигаться — за счет градиента сил поверхностного натяжения. С помощью лазера мы создали на поверхности микроструктуры с нарастанием ее гидрофильности (смачиваемости), и капли двигаются по ним в сторону, где гидрофильность максимальна. Такой “горизонтальный насос”, например, позволит разделять жидкости с разным коэффициентом поверхностного натяжения, упростить биочипы и микрофлюидные устройства», — говорит соавтор исследования Сергей Кудряшов, ведущий научный сотрудник и заведующий лабораторией лазерной нанофизики и биомедицины ФИАН.

Технология перекачки воды с помощью энергии поверхностного натяжения давно изобретена в живой природе. Техасская рогатая ящерица (Phrynosoma cornutum), живущая в пустынях Северной Америки, научилась собирать и перемещать воду, которая конденсируется по ночам на ее теле. Сеть открытых капиллярных каналов, образованных чешуйками, заставляет воду перетекать прямо к ее рту, и этот эффект описывали германские и австрийские ученые.

Источник: Steve Hillebrand/U.S. Fish and Wildlife Service

Чтобы воспроизвести этот эффект в лаборатории, Кудряшов и его коллеги решили попробовать создать на поверхности градиент поверхностной энергии (натяжения) — то есть сделать так, чтобы степень гидрофобности постепенно снижалась вдоль поверхности от точки к точке в заданном направлении. К сожалению, это нельзя сделать, просто уменьшая толщину слоя гидрофобного покрытия на гидрофильном. Сила поверхностного натяжения очень короткодействующая, чтобы «выключить» гидрофильность металла, на него достаточно нанести слой пластика толщиной в одну-две молекулы.

«Можно попробовать сделать это химическим способом, то есть создав участки с химически разным покрытием с разной гидрофобностью, но эта поверхность будет очень капризной, потому что любая пыль, любое органическое загрязнение сразу меняет показатель гидрофобности, и такую поверхность трудно отмыть, чтобы восстановить ее нужный уровень», — объясняет Кудряшов.

Поэтому ученые ФИАН решили воспользоваться тем, что у капли жидкости довольно большая площадь и она «усредняет» показатель гидрофобности на участках с гидрофобным пластиком и с гидрофильным металлом, где пластик удален лазером. Иначе говоря, капля не сможет отличить поверхность с одним показателем гидрофобности в каждой точке от «шахматной доски» той же площади с разными показателями в каждой клеточке, если среднее значение будет одинаковым.

Для эксперимента ученые покрыли стальные пластины размером пять на пять сантиметров миллиметровым гидрофобным полимерным покрытием на основе силоксана. Затем при помощи лазера наносекундными импульсами они прорезали слой покрытия до металла, создавая ряды канавок длиной пять миллиметров и шириной около 100 микрон.

Затем повторной обработкой лазером ученые модифицировали их, расширив их в разной степени. Так на стальной пластинке появились четыре участка с разными показателями гидрофобности - углом контакта смачивания, то есть углом между поверхностью и условно касательной к поверхности капли воды на ней. На гидрофобной поверхности капля воды растекается меньше, поэтому угол смачивания будет больше. На гидрофильной, наоборот, угол будет меньше, так как капля растекается больше. Угол смачивания на четырех участках варьировался от 46 до 13 градусов.

Затем ученые капали водой на разные участки и наблюдали за ее движением.

Движение капли воды в эксперименте — сразу после падения она перемещается вправо

Капля воды объемом пять микролитров в эксперименте самопроизвольно перемещалась от гидрофобных участков к гидрофильным. Быстрее всего капля двигалась между первым и вторым участками - в этом месте ее скорость достигала 92 миллиметров в секунду.

«Мы сделали такой “горизонтальный водопад”, где жидкость двигается не за счет силы тяжести, а за счет энергии поверхностного натяжения. На гидрофобных участках энергия поверхностного натяжения выше, на гидрофильных меньше, и эта разность потенциалов превращается в кинетическую энергию движения», — говорит Кудряшов.

По его словам, такой «водопад» может быть достаточно длинным — несколько десятков сантиметров. «Главное, чтобы граница между участками с разными углами смачивания была не слишком заметной, чтобы вязкое трение не остановило каплю», — объясняет он.

Ученые отмечают, что такие микроструктурированные поверхности могут найти широкое применение в разработке микрофлюидных устройств — бурно развивающейся области, которая уже дала десятки компактных устройств для исследования химического состава воздуха и воды, диагностических медицинских тестов.

Кудряшов подчеркивает, что в эксперименте использовались широко распространенные лазеры. «Это очень доступная технология. Лазер очень простой, с помощью таких делается маркировка, подписываются металлические таблички. Это очень простые и доступные системы, не требующие особых знаний для обслуживания. Поэтому, если при их помощи получится делать микрофлюидные чипы, это будет очень выгодно».

Информация и иллюстрации предоставлены пресс-службой ФИАН

https://scientificrussia.ru/articles/fiziki-sozdali-gorizontalnyj-vodopad

Институт физики имени П. Н. Лебедева (Фото Ю. Станкевича)

На фоне экономической турбулентности и в сегодняшних инвестиционных реалиях уместно вспомнить о богатой традиции использования эндаументов, или вечных вкладов в дореволюционной России как важного инструмента решения социальных проблем. Плюсом эндаументов является относительная независимость от текущей экономической ситуации и финансирование, не зависящее от успеха или неудачи фандрайзинга и обеспечивающее благотворительным организациям стабильность.

Институт физики имени П. Н. Лебедева

 

Лазаревский институт восточных языков

В 1800 году знаменитый купец и меценат армянского происхождения Иван Лазарев планировал построить училище для детей бедных армян, но не успел осуществить задуманное при жизни: своем завещании он оставил указания наследнику, младшему брату Екиму Лазареву, внести в опекунский совет 200 000 рублей ассигнациями, чтобы «имеющейся составиться из процентов значительною суммою соорудить со временем приличное здание для воспитания и обучения бедных детей из армянской нации».

Училище, располагающееся в Армянском переулке в Москве, открыли в 1815 году, а в 1827 году оно было преобразовано в Лазаревский институт восточных языков, ставший престижным интернациональным учебным заведением, выпускниками которого были в том числе министр внутренних дел граф Михаил Лорис-Меликов, министр народного просвещения Иван Делянов, создатель знаменитой театральной системы Константин Станиславский. В 1927 году Лазаревский институт вошел в состав Московского института востоковедения.

 

Дом бесплатных квартир имени братьев Бахрушиных

Дом бесплатных квартир имени братьев Бахрушиных располагается в Москве по адресу: Софийская набережная, дом № 26. Сейчас в здании находится штаб-квартира «Роснефти». Первый «дом бесплатных квартир для нуждающихся вдов с детьми и учащихся девушек» появился в 1888 году на Болотной площади по инициативе фабрикантов Александра и Василия Бахрушиных, имевших в Москве репутацию «профессиональных благотворителей». Два года спустя он был расширен за счет владения Бахрушиных на Софийской набережной, которые передали свою землю под строительство «вдовьего дома». В 1890-х там же возникло и третье строение. В бахрушинских домах располагалось 456 квартир. К 1913 году в них проживали более 2000 человек — 631 взрослый и 1378 детей. Проект обошелся в 1,2 млн рублей, после завершения проект был передан в городское управление, став первым для Москвы опытом сотрудничества предпринимателей и городских властей в постройке муниципального жилья.

Российская империя. Нижний Новгород. 1900 г. (Фото TACC)

Нижегородский общественный банк

Поводом для строительства Нижегородского общественного банка стало прибытие в город в 1862 году наследника престола — великого князя Николая Александровича. Деньги на строительство банка и оборотный капитал выделило нижегородское купечество, в частности купцы первой гильдии Блинов и Рукавишников — известные благотворители. Большая часть годовой прибыли (свыше 60%) шла на содержание богаделен и приютов. За первые 25 лет существования банка его капитал вырос в 20 раз, и более 800 000 рублей были переданы на нужды города: пособия бедным жителям, погорельцам, бедным мещанкам-бесприданницам. На эти отчисления появился новый городской водопровод; содержались три богадельни, два приюта для сирот, городские лечебницы «для приходящих», Мариинский роддом, вдовий дом и Кулибинское ремесленное училище.

P. P. Pavlov

Алексеевская глазная больница

Алексеевская глазная больница (известная сейчас как Институт глазных болезней имени Гельмгольца) — первая муниципальная глазная больница, открытая в Москве в 1900 году. Капитал на строительство выделила известная меценатка Варвара Алексеева в память о покойном муже Андрее. Проект стоил 250 000 рублей, из которых 155 000 ушли на строительство и оборудование, а остальные средства Алексеева положила в Государственный банк как неприкосновенный капитал, проценты с которого шли на содержание больных. 

Автор: Варвара Перцова

https://www.forbes.ru/forbeslife/464425-vecnyj-vklad-kak-endaumenty-dorevolucionnoj-rossii-menali-zizn-medicinu-i-nauku